Много лет назад случилась эта история. Может, она и не запомнилась бы, может, и не запомнится даже после того, как я ее расскажу вам. Однако она была на самом деле, а потому имеет право на существование даже на краткий миг в вашем разуме и вашем сердце.
У моей мамы, ровесницы страшной войны 20 столетия, есть младшая сестра, Женька. Женьке сейчас что-то около 65. Но разве стареют душой старики? Это тело начинает сдавать, а в душе они и мы, и все кто еще состарится – все молодые.
1958 год. Мороз в декабре, как сейчас лето в Европе и Москве – бьет все рекорды по урожайности температур. Далее начну повествование от ее лица.
«Рождество очень хотелось встретить в своем селе, дома у бати. Вышла я из Минусинска уже в четвертом часу. Через час начало смеркаться. До моего села от города, если по дороге – более тридцати километров санного пути. А если напрямки, через поле, отрезок леса, по льду реки – то около 18 километров будет. Избрала, конечно, короткий пеший путь. Прошла я поле, проваливаясь в сугробах, прошла кусок снежного леса – с пути не сбиваюсь – мы, деревенские, эту местность как свои пять знаем. Темно уж совсем, только луна изредка сквозь пелену облаков проглядывает, указывает путь. Иду резво, даже холода не замечаю, разгорячилась, только коленки немного мороз покусывает. Снег скрипит, как стекло битое, деревья одиночные трещат от холода. А в остальном – тихо-тихо. Воздух густой, как студень. Вдруг слышу – справа от холмистого берега – какой-то посторонний шум. Будто что-то шуршит, скатываясь с верхушек. Прислушалась – это камешки с горы соскакивают по склону. Даже в самые снежные зимы верхушки холмов оставались лысыми из-за постоянного верхнего ветра. Я выше глаза подняла и обмерла: на самом верху склона – десятки изумрудных огоньков. «Волки!» - толчок в грудь! Огоньки двигались параллельно моему передвижению по замерзшей реке. Сердце чуть из груди не выпрыгнуло! Спрятаться от стаи не было никакой возможности – на десятки метров вперед ни куста, ни деревца, да и мороз страшнейший. Ни волки порвут, так старец Мороз околдует до смёртушки. Бросилась я вперед, глотая свои слезы ледяные, огоньки запараллелились в том же темпе. Ужас моего положения состоял еще и в том, что волкам по горе было ближе до деревни километра на полтора, чем мне по замершей реке. Попрощалась я с жизнью, девоньки. Думаю, покорной я вам не сдамся, кровопийцы проклятые! Рвите вы меня непокорную, пока рвете, я тоже кому-нибудь из вас шею сверну! И побежала, что есть сил! Вдруг вижу – дорога впереди меня будто светом озарилась! Померкло. Вдруг снова озарилась! Не слыша еще шума двигателя машины, я развернулась и побежала в обратную сторону.
Наш деревенский ГАЗик, тарахтя своим старым движком, как спасительный корабль для Робинзона, шел на меня, вселяя надежду.
Родька, шофер, высунулся из кабины и закричал, извергая пар:
- Женька! Дура! Волков кормить собралась? Марш в кабину! Счастье твое, дура, что я в Минусинске у тещи задержался. Сейчас бы кости твои собирали всем миром!
Я, тяжело дыша, в миг один вспорхнула в кабину. И только после, зайдя в избу к отцу, поняла: это чудо! Чудо, что жива осталась! Рождественское чудо!»
В оценке истории "алгоритм спасения" я опечаталась - вместо "садодостаточность", конечно же, должно быть саМодостаточность )) А эта история просто потрясла своими событиями. Страшно. Может, у Вас действительно есть НАСТОЯЩИЙ ангел-хранитель, чьей заботой Вы слегка злоупотребляете? )) + kokoca
Спасибо всем за комментарии. Только не совсем понятно последнее высказывание: зажатость в чем? В изложении? Эмоциональная? Или еще какая? Поясните, пожалуйста. Lavanda
Не поверите, Лаванда, сегодня на работе приходит к нам мужичок, он периодически вывозит бумагу на переработку от нас. Он русскоязычный, ему на вид лет 60, по паспорту, наверное больше, так вот, сидит сегодня, а разговор о русской зиме зашёл, так он возьми, да и расскажи точь-в-точь историю, как у вас, как спасал девчонку какую-то от волков зимой...я сначала не могла вспомнить, где ж я её слышала уже - потом дошло, на Декамере! Так что повторяться не буду, вы уже все хорошо написали